Примеры режиссерских экспликаций
Игровое кино
КАК ПОЙМАТЬ МАГАЗИННОГО ВОРА
режиссерская экспликация
Действие картины проходит за пять дней. Пять дней в погоне за свободой от предрассудков, людей и денег.
Можно ли жить без денег? – Можно. Без яхт, дорогих машин, без кредитов, счёта в банке, распродаж, голландских сыров с плесенью, баров, ресторанов, без новой модели мобильника, ноутбука, соседей по лестничной площадке? Точно можно.
Можно ли жить без любви? Не знаю.
Насте — пятнадцать, Денису – двадцать три, Вере тридцать лет.
Настя и Денис – магазинные воры. Воровать – это не всегда плохо. Если это весело, — это даже хорошо.
Хорошо, когда ты воруешь не у кого-то конкретно, а у системы сговорившихся против тебя людей. Сыр стоит пятнадцать рублей, а продаётся за сто семьдесят пять – вот это действительно плохо. Я беру его бесплатно – это хорошо. Кто сказал, что я ворую? Это они хотели украсть. У меня. Только про это не принято говорить. Это всех устраивает.
Образ жизни Дениса – это философия, в которой есть ответ на любой вопрос. Что такое свобода, что такое, деньги, что такое быть самим собой. Когда он встречает Веру, эта философия даёт сбой.
Вера – тот самый ненавистный персонаж из мира денег. Про неё всё ясно сразу – папина дочка, живёт на всём готовеньком, не трудится, не работает и кажется, у неё нет никаких проблем. Она попросила Дениса научить её воровать. Зачем ей это? От скуки? От безделья? Всё не важно. Главное, она обещала заплатить. Много.
Купить и продать можно всё. Даже человеческие отношения. Это модно. Это современно. Фильм «Как поймать магазинного вора»— современная история про человеческие отношения, которые не продаются.
Евгений Семенов
Режиссёрская экспликация проекта «МИФЫ»
(история человечества, рассказанная языком клоунады и компьютерной графики)
«Всё моё творчество связано с мифами, фольклором, смеховой культурой. Я снимал фильмы о мифологии русского крестьянства, рабочих, «воссоздавал» бюрократический эпос, выдумывал современные городские «легенды» и байки.
«Мифы» – один из моих международных проектов «юмористического» эпоса, где я собираюсь «рассматривать» комический менталитет разных народов.
Каждая история будет стилизована в живописной, скульптурной манере соответствующей эпохи, народа с использованием оригинальных приёмов актёрской игры и музыки.
Сериал рассчитан на самые широкие слои телевизионных и кинематографических зрителей, а также на «гурманов», любящих изысканный стиль и острую форму. Каждая серия будет решена в своей индивидуальной манере для того, чтобы эти фильмы можно было смотреть много раз и сериал не «приедался». Отсутствие слов и субтитров делают сериал интернациональным. Использование компьютерной графики даёт возможность создать своего рода малую антологию искусств. Совершить экскурс не только в историю человечества, но и в историю его декоративно-прикладных искусств, ремёсел и изобретений.
У меня есть желание создать новую современную мифологию, используя невостребованные возможности телевизионных технологий.
Продюсеры: Иван Кузнецов, Александр Алексеевич, Наталья Карелина.
Телесериал
«ИВАН ГРОЗНЫЙ — БАСТАРД НА ТРОНЕ»
Режиссерская экспликация 16-серийного художественного фильма по сценарию Александра Лапшина «Иван Грозный» (серии 1-6)
Сценарий Александра Лапшина отвечает всем требованиям, которые предъявляет редактура к произведениям исторического жанра. Другой вопрос — что такое исторический жанр, какими границами он располагает? Говоря об этом, нельзя избежать тех проблем, с которыми сталкиваются постановщики. Речь идет о «киногении» или, говоря иначе — о коммерческой составляющей того материала, который ляжет в основу будущего фильма. Здесь не все так гладко, как бы хотелось. Материал добротный, но не современный, масштабный, но не динамичный. Взять, к примеру, речь персонажей. Все герои сценария Лапшина говорят одним языком, что не допустимо. И говор этот какой-то искусственный: то ли крестьянский — из очерков писателей-деревенщиков (Распутина, Абрамова, Шукшина), то ли городской — из прозы перестроечной поры (Сорокина, Пелевина, Татьяны Толстой)… Взглянем на реплики из диалогов Лапшина… «делать наследника», «бесплоден», «зачатки обычной человеческой совести», «воспроизвести на свет», «ваньку валять» и т.д…. Кстати, выражение «валять ваньку» появилось лишь в середине XIX века в среде уголовников и означало оно: притворяться, вводить в заблуждение, юродствовать, прикидываться Иваном, т.е. главой преступного сообщества… Или другой пример: «Да как ты смеешь, червь ничтожный, орать на своего государя?! Кто тебе право дал лезть в мои личные дела?» — так могли говорить персонажи Рязанова и Гайдая, но не Василий III. Тут я, скорее, сочувствую Лапшину. Вопрос не простой — как заставить персонажа изъясняться на языке эпохи, и чтобы речь его, не смотря на архаизмы, была бы понятна современному зрителю. В «Андрее Рублеве», к примеру, герои употребляют лексику XX века, включая в свой словарь, когда речь заходит о полемике Рублева с Феофаном Греком, церковно-славянские обороты. В том же ключе работал со словом и Эйзенштейн. Его Грозный — наш современник. И в том и в другом случае речь стилистически однородна. Подобным же образом следует поступать и с материалом Лапшина. Взять, к примеру, двух персонажей: Елену Глинскую и Ивана IV, ее сына. Глинская родилась в 1508 году и пол жизни, как свидетельствуют источники, провела в Литве. Была воспитана на западный манер, знала немецкий и, очевидно, польский. Ее речь должен быть пересыпана латинизмами. В идеале, будь она помоложе, Глинскую могла бы сыграть Ингеборга Допкунайте с ее прибалтийским акцентом, хитростью и умением нравиться. Елена умна, образованна, когда она стала супругой Василия III ей едва исполнилось 17. Лапшин же заставляет Глинскую говорить языком рязанской девки, которая дальше околицы и носа не высовывала. Или случай с Иваном Грозным. Его речь — сплошной каламбур. Вот, что пишет о ней Д.М.Володихин в своей биографии тирана: «Царь-писатель…нарушает все табу. Говорит так, как никто не говорит…Он соединяет «высокую» церковную лексику и низкую, вплоть до простонародных словечек и площадной брани. Из него хлещут потоки эмоций; эти потоки уничтожают композиционное единство текста, превращая его в хаотическое месиво из цитат, жалоб на неродивых поданных — изменников и корыстолюбцев, манифестацию безграничности монаршей власти, гневных нападок, меланхоличных зарисовок прежней жизни, попыток истинного покаяния и ядовитых стрел покаяния ложного, саркастического» (Д.М.Володихин «Иван Грозный Бич Божий», Москва, «Вече», 2006 год, стр. 181). А вот перевод речи Грозного на современный русский язык: «Увы мне, грешному! Горе мне, окаянному! Ох мне, скверному!.. подобает вам, нашим государям, нас, заблудившихся во тьме гордости и находящихся в смертной обители обманчивого тщеславия, чревоугодия и невоздержания, просвещать. А я, пес смердящий, кого могу учить и чему наставлять? Сам вечно в пьянстве, блуде, прелюбодеянии, скверне, убийствах, грабежах, воровстве и ненависти…Ради Бога, святые и преблаженные отцы, не принуждайте меня, грешного и скверного, плакаться вам о своих грехах…» ( Послания Ивана Грозного, Москва, 1986, стр. 145-147) Думаю, следует тщательнее отнестись к языку персонажей, по возможности, вставлять в их речь пословицы, поговорки, яркие обороты, сочные выражения, которыми так богат русский язык. Все эти исправления следует внести уже в режиссерский сценарий, разумеется, при согласии автора. Теперь о том, что я предлагаю добавить в сценарий, а что из него убрать.
1 СЕРИЯ.
1. Сон.
Глинской 17, а не 19 лет. Необходимо переосмыслить образ Глинской — литовской княжны, а не рязанской девки.
2. Василий II и Соломония.
Изменить образ Соломонии. В отличие от Глинской — светской львицы, обольщающей мужчин, чтобы властвовать над ними, — Соломония скромна и набожна, исконно русский тип женщины, которая не смела поднять глаз на своего суженого, была верна ему до гроба, несмотря на побои и унижения. Соломония не дерзит, не верховодит супругом. Она полная противоположность матери Ивана Грозного.
2. Совет с Митрополитом
Сцену перенести на базарную площадь. Весь разговор Василия III с Даниилом и Максимом Греком должен происходить в царских санях с крышей и дверными оконцами. На базарной площади, среди лотков, торговцев, скоморохов они видят Елену Глинскую, совершающую покупки. Вот она катается на карусели, вот — скользит с ледяной горки. Совет превращается в Смотрины будущей невесты.
4. Насильственное пострижение Соломонии.
Убрать спесь с ее слов, никаких проклятий, гнева, только мольба, только причитания…
5.Свадьба Глинской и Василия III.
Все приготовления перенести на базарную площадь. Рынок пришел в движение. Приказчики царя скупают все, что ни попадя: топор рубит головы осетрам, мясники режут свиней, зеленщики несут корзины с петрушкой, из пекарни по цепочке передают один пышущий жаром каравай за другим…Параллельно с этим шумом-гамом — сцена в светлице, где наряжают невесту. Затем застолье: стелют скатерти, несут яства, вина. Расширить сцену пира. Добавить две сюжетные линии, два взгляда на женитьбу: 1) глазами духовенства: священники недовольны тем, что Василий III порывает с традициями; 2) глазами иноземцев: послы гадают, чем этот брак обернется для Европы. Одни видят в свадьбе попытку московита искать мира с Западом…Другие — его корыстный интерес, желание Василия III потеснить с рынка восточных купцов, чтобы самому поставлять пушнину в Венецию, патоку и корабельный лес в Англию, икру и мед в Ливонию.
6.Венчание в Успенском Соборе.
Чин венчания в Православной церкви тщательно разработан. Особенно когда речь заходит о венчании коронованных особ. Следует в полном объеме показать этот ритуал. Особенно все, что касается песнопений и вопросов митрополита к брачующимся. Здесь же, на мой взгляд, необходимо начать линию князя Ивана Овчины-Телепнева-Оболенского. Князь появляется на площади, запруженной народом, пробивается через центральный вход в Собор, встречается взглядом с Еленой Глинской. Прежде чем ответить митрополиту готова ли она, раба Божья, взять в мужья Василия III, Елена еще раз посмотрит на Овчину, затем скажет: — Да, готова…Князь стрелой вылетит из храма, расталкивая тех, кто пришел поглазеть на церемонию. Зритель должен понять, что Елену и Овчину сблизила страсть, еще до того, как ее приметил, полюбил и приблизил к себе Великий князь. Так, или иначе, но треугольник — Елена, Василий III, Иван Овчина-Телепнев-Оболенский, впервые должен обнажить все свои грани именно в этом эпизоде.
7. Демонстрация невинности невесты.
Следует расширить сцену. Пронос окровавленной простыни, выставленной на всенародное обозрение, нужно перенести за пределы опочивальни царицы — на царское подворье. Здесь уместны комментарии в толпе: — Не осрамился, Васька-то…- А может, это не бабья кровь? — Вот те, раз? А чья же? — Знамо чья…- Выходит, не девица она, Елена?… — Вот и я об чем. Иноземка, она и есть иноземка. Пальчик-то, небось, расковыряла гвоздиком, чтоб не осрамиться. И, пока мужик храпу давал, простынь ту кровью и обагрила…Ха-ха-ха-ха-ха…- Да, тише вы, ироды…Бабья это кровь, бабья…Я девичью кровь за версту чую…
8. Свидание Овчины с Еленой.
После разговора Василия III с митрополитом Даниилом необходима сцена встречи бывших любовников — Елены Глинской и князя Ивана Овчины-Телепнева-Оболенского. Князь тайком пробирается в покои царицы, в руке — нож. Елена напугана. Овчина пылает гневом. Он готов убить изменницу, а затем и себя. Елена смеется, ее забавляет ревность мужчины, которого она отвергла. Неожиданно она делится с Овчиной планами на будущее: — Вот умрет он, Василий, стану одна государить, как королева Английская, а королеве нужен и король, да что б был мил, как ясный сокол, и чтоб краше того сокола никого на свете не было…Тебя, Ванечка, королем сделаю… Хочешь, поди царствовать? Ну, что глядишь, точно сыч?…Режь, коли с ножом пришел… Овчина упадет к ногам Глинской, попросит у нее прощения…Елена простит его, жарко обнимет.
9. После встречи Елены и Овчины — сцена казни на городской площади.
10. Глинская упрашивает Василия III снять опалу с ее дяди.
В беседе юная царица должна предстать пред зрителем в образе Прекрасной Дамs из рыцарских романов. Елена ловко манипулирует Василием, заводя с ним разговор о будущем наследнике. Сын, которого она родит ему, поможет ей, литовке, стать русской и по духу, и по крови…
11. Освобождение Глинского из тюрьмы. Глинский в ногах у Василия III.
12. В Успенском Соборе.
Сцену следует расширить. Когда прихожане заговаривают о сыне, которого, якобы родила от Василия III Соломония, его первая жена, — в разговор вступает Овчина. Ему следует отдать реплики неизвестного: — А ты сына того видела? — Нет…- Вот и закуси язык, если остаться с ним хочешь! (И добавить Овчине следующий текст) — Стадо без быка, что корова без телка…- Молода корова-то…того и гляди отелится…- посмеется кто-то в толпе. — Чтоб отелилась, бык нужен, да с норовом! — ответит Овчина. После этих слов князя, прихожане начинают усердно креститься.
13. В монастыре.
Сцену нужно переделать. Соломония смиренно молится перед иконами в своей кельи. В это время Иван Шигона с молодцами перерывают вверх дном монастырь в поисках ребенка. Вот Шигона распахивает дверь, рыщет глазами по келье, в которой Соломония, не замечая его, продолжает бить поклоны. — Где дитя? — спросит Иван, став на колени перед иконой. — Богу отдала! Вседержителю! — ответит Соломония. — С ангелами он, мой Юрий… К престолу Всевышнего молитвы за нас грешных возносит! — Хорошо, коли с ангелами, — с угрозой в голосе скажет Шигона и выйдет в коридор. Когда дверь с грохотом закроется, Соломония в слезах упадет на пол, чтобы дать волю своим чувствам.
14. У колдуна.
Вектор сцены следует изменить. Колдуну добавить ведьму-жену (мельничиху). Использовать в сцене подлинные заговоры и обереги из русской демонологии (См. А.К.Толстой «Князь Серебряный», «Славянская мифология. Энциклопедический словарь», Москва, «Международные отношения», 2002 год; В.Ф. Райан «Баня в полночь. Исторический обзор магии и гаданий в России», «Новое литературное обозрение», Москва, 2006 год).
Из сцены зритель должен понять, что колдун шарлатан, стремящийся любой ценой угодить царю, чтобы избежать костра, — а вовсе не провидец, каким его рисует Лапшин. Когда Василий III уйдет, колдун раскроет жене свой секрет: все, что он «наплел» Великому — ложь и не более того: зачать ребенка Василий не способен по причине тяжкого недуга: «корень сгнил — древу пропасть»…
2 СЕРИЯ.
1. Роды.
Когда сверкнет молния — все, включая и Великого князя, должны упасть на колени перед иконами. — Царица Небесная, огради мя от скверны и т.д. и т.п. Колдун с женой выходят из мельницы, чтобы встретить бурю, разыгравшуюся над столицей. — Глянь, не иначе, как знамение… — Не иначе, как Антихрист на свет народился…- испуганно скажет жена. — Пять лет уж минуло…Слышь, как лупит, точно языком жалит…Молния ударяет в мельницу. — Господи, Иисусе…- осенит себя колдун двуперстным крестом. Мельница вспыхнет на его глазах, точно языческий костер в ночь на Ивана Купала. — При Драконе сем нам житья не будет, — скажет жена. — Бежим!
2. Письмо Василия III к Елене Глинской.
Сцену следует переделать. Овчина и Елена рады возможности обменяться поцелуями. Благо Великий в отъезде и не может им помешать. Овчина заводит разговор об Иване, которого считает своим сыном. — Дай на сына поглядеть. — Не сын он тебе, Иван! — Почем знаешь? — Сердцем чую… — Сердце твое, что язык ехидны. Сладко поет, да больно жалит. — Чем ты не доволен, князь? — О сыне моем клялась мужу рассказать!.. Меня клялась королем сделать, аль забыла? — Молчи, окаянный… Василия это сын! А что про меж нас было, то забудь!
Вопрос об отцовстве Ивана Грозного в современной науке открыт. Многие ученые убеждены, что претензии Овчины вполне оправданы, хотя прямых доказательств в пользу той, или иной версии никто не приводит. Для меня здесь очевидно другое: возможность показать Глинскую, как умело и хитрого политика, меняющего правила игры, когда этого требуют обстоятельства. Эту сцену должен подслушать мальчик Иван. То, что он узнает о своем рождении, так его ошеломит, что, выбежав в одной рубахе на двор, залитый водой, Иван будет стоять под проливным дождем, пока мамки не хватятся беглеца.
3. Пока Василий на охоте.
Елена Глинская и Иван Овчина-Телепнев-Оболенский занимаются любовью в маленькой бане, что в дальнем углу покоев царицы. Он яростно наступает, точно пытаясь взять реванш за проигранное сражение. Иван, сын Елены, подсматривает за обоими в окошко. Ведро, на котором стоял мальчик, упадет и со звоном покатится по полу. Овчина, встрепенется, бросится к двери, но в прихожей — никого. — Фу ты, нечистая… Овчина закроет за собой дверь. Иван, дрожа всем телом, выглянет из-под тулупа, висящего на медном гвозде. Из-под ног мальчугана, одетых в дырявые носки, выкатит горячая струйка.
То, что я предлагаю, поможет нам раскрыть тайну Грозного. С малолетства Иван IV должен был знать о своем незаконном рождении, вернее слышать эту версию, как от друзей, так и от врагов. Это «знание», или, говоря языком Стефана Цвейга эта «жгучая тайна» — станет мотором всей драматургии картины. Повзрослев, ребенок-бастард будет доказывать миру свое право на «византийское наследство». Очевидно, сомнения в престолонаследии Грозного вызвали у него крайнюю реакцию в виде усиления абсолютизма и введении опричнины против тех, кто бы мог усомниться в его божественном статусе. Думаю, эту рану Грозного следует бередить чаще. Этим мы добьемся сочувствия к тирану со стороны зрителя. А сочувствие — это первый шаг к пониманию.
4. У шатра Великого князя.
Раздетые по пояс дружинники бьются на саблях, чтобы развлечь государя и его свиту. Повара сдирают шкуру с оленя, чтобы зажарить мясо, а остатки бросить на съедение собакам.
5. Елена и Овчина.
Елена причесывается гребешком. Овчина одевается. Неожиданно им овладевает новый порыв страсти, но Елена властно отстраняет от себя любовника: — Остынь, князь… Устала я, всю душу вымотал, Дьявол… — Вот те, на, сама же звала на свиданку…- усмехнется Овчина. — Дурой была…А теперь поумнела. — ответит Глинская. — Забудь, ходок, что про меж нас было. Наигрался и хватит. Овчина поднимется с кровати, подойдет к двери, постоит, затем бросится к Елене, разорвет на ней рубаху, станет жадно целовать Глинскую, заламывать ей руки, обнимать: — Ну, уйти мне, аль остаться? — скажет он, покрывая любовницу поцелуями. — Дьявол, ты Иван, Дьявол, — бессильно ответит ему Глинская. Сын Елены будет наблюдать за происходящим в оконце. Затем, когда Телепнев-Оболенский, одеваясь на ходу, выбежит в сени, Иван спрячется в овчинный тулуп.
6. Болезнь Василия III.
Во время боя дружинников, который с помоста наблюдали Великий князь и его свита, Василию станет плохо. Он попросит Шигону срочно скакать в Москву, чтобы привести ему духовные грамоты своих предков. Сверяясь с ними, он и напишет завещание.
Сцена с занозой, приведшей к заражению Великого князя и его смерти, не нужна вовсе. Смерть на экране интересна своей внезапностью, когда же она длится пол серии — в ней нет нужды.
По той же причине следует убрать все эпизоды с выдавливанием гноя и прочими медицинскими процедурами. В конечном итоге важно не как умирал Василий Ш, а чем обернулась его кончина для Москвы, Европы и восточных окраин.
7. Москва. Покои царицы.
Глинская узнает от дворецкого, что прибыл Шигона и требует ларец, в котором хранятся документы ее мужа. Княгиня прикажет накормить и напоить гостя, пока она сама ни вынесет ему ларец с грамотами.
Вместе с Овчиной она вскроет ларец, прежде чем отдать его Шигоне. — Раз грамоты понадобились, значит плохи его дела. То ли болен, то ли при смерти Василий. Не иначе, как завещание собрался писать, вот отцовы грамоты и затребовал. — А может не отдавать ему ларца? — спросит Овчина. — Нет уж пусть пишет. Знаю я его мысли. «Если умру, удел Елене, как вдове, а Ивану, наследнику — царство… — Ивану? — Да…но только, когда бороду отрастит. А до той поры — Я царица. Захочу казной править буду, захочу вас, холопов, за чубы таскать стану!
8. Шатер Великого Князя.
Шигона привозит ларец в шатер Великого князя. Василий III составляет Завещание в пользу наследника Ивана, сделав Глинскую — свою супругу — регентшей при собственном сыне. Грамоты своих предков Василий III прикажет сжечь, слишком уж не надежным было бы положение его сына при живых Старицких, имеющих, согласно грамотам, равные с Иваном права на престол. Когда огонь проглотит остаток пергамента, Великий князь потребует от Шигоны срочно отправлять его в Москву.
9. Немецкая слобода в Москве.
Иноземные послы обсуждают возможный текст Завещания Василия III. — Скорее всего, Глинская станет регентшей при малолетнем сыне? — Это хорошо. Нужно сообщить Папе об этом Завещании… — Смерть московита развяжет руки Ливонскому Ордену на Севере, и крымскому хану на Юге… — Если Русь падет, направим посольство в Крым…- А если падут хан и Ливонский орден? — Станем продавать московитам свинец для пищалей и порох для пушек. (Смеются) Серия должна закончиться так, как написано в сценарии.
Неигровое кино.
Расстриги
Россия
Жанр: Документальный фильм
Режиссер: Петр Каминский
Синопсис:
Автор:А.Кураев
Длительность:52 минуты
Тематика:духовно- просветительская
РАССТРИГИ
режиссерская экспликация
Наш фильм – это документальное эссе о внутренней свободе, о выборе пути об ответственности за свою судьбу и за судьбы близких людей.
Герои фильма — священнослужители, которым по каноническим причинам временно запрещено служить: священник Иоанн Охлобыстин (известный актер, режиссер и драматург) и иеродиакон Прохор (Лисицын).
Священников, запрещенных в служении или сложивших с себя сан добровольно, называют обидным прозвищем «расстриги». При слове «расстрига» непременно рисуется смешной артист Пуговкин в роли отца Федора из гайдаевских «12 стульев», непременно с куском колбасы. Слово такое, глумливое, располагает к карикатуре…
Нет, мы пишем кинематографические портреты наших героев бережно и серьезно.
Они не предавали свою веру, не отказывались от нее из-за корысти. Они не могут служить, потому что Церковь строга, есть правила, по которым человек не может служить у престола, если он, например, будучи женат, полюбил другую женщину и стал жить с нею. Есть светские занятия, актерство, например, которые не могут сочетаться со священническим служением. Наши герои принимают церковные запреты мужественно и смиренно.
Камера застанет героев в их нынешних обстоятельствах: Прохора дома с семьей, женой и маленьким сыном, во время поездки в монастырь, где подвизался… Ивана Охлобыстина на вершине огромной белой пирамиды в Лужниках, произносящим свой наделавший шуму манифест «Доктрина 77».
Время от времени в киноповествование будут «врываться» фрагменты их монологов – откровений: о себе, о жизни, о Боге.
Мы, упаси Боже, не хотим сделать некую апологию расстрижничества, моду на своеволие, пренебрежение к канонам. Мы хотим говорить о том, что человек наделен Богом свободной волей, и по этой причине может и ошибаться и совершать нечто предосудительное, но они вовсе не отделяют себя от Бога,
А как правильно поступить? Задушить свое чувство? Мы не знаем ответа. И не предлагаем всем женатым священникам поддаваться увлечениям и страстям. Но если человек понимает, что не может больше врать, прятаться, что делать ему?
В фильме не будет авторского текста. Герои сами рассказывают свои истории, в кадре и за кадром.
А вот пример с картинками Андрея Звягинцева на фильм «Возвращение» Экспликация. Режиссерский сценарий.
Источник
Стоит прочитать Режиссерский сценарий
